В конце апреля «Аэрофлот» подвел итоги профессионального конкурса «Лучший по профессии», победительницей которого среди бортпроводников стала спортсменка, комсомолка и просто красавица Мария Елшина. О том, как стать лучшей стюардессой в лучшей авиакомпании, какие бывают пассажиры и что нужно сделать, чтобы бортпроводница «растаяла», Мария рассказала в эксклюзивном интервью для FrequentFlyers.ru.

— Как и когда появилось у вас желание пойти в эту профессию? 

— Где-то лет в 17 у меня появилось желание заниматься чем-то необычным и чем-то интересным, определенно это должна была быть работа с людьми. В 18 лет я пошла в свою первую авиакомпанию: это была компания S7. Там началась моя карьера бортпроводника.

— А кто-нибудь в семье у вас был связан с авиацией? 

— Нет, в моей семье никто не связан с авиацией, в свое время моя мама очень хотела, но строгий отец ее не отпустил.

— Почему не отпустил? 

— Ну, не знаю, видимо, у него были какие-то такие взгляды на эту работу. Он занимал серьезную партийную должность и я думаю, что поэтому.

— В общем-то, хотел, чтобы она, видимо, все время сидела поближе к нему, была дома все время.

— Я думаю, да.

— Понятно, а вообще сколько нужно учиться и где? 

— Варианта два. Учеба сегодня занимает 3 месяца, можно учиться как при авиакомпании, так и в учебных центрах, которых, в принципе, достаточно у нас в России.

— Сколько стоит обучение?

— Если учиться при авиакомпании, обучение будет бесплатным, но при этом человек должен заключить контракт. Если идти учиться самостоятельно в учебный центр, то обучение будет платным, это стоит порядка 70 тысяч.

— Как быстро окупаются деньги, потраченные на обучение? Есть ли смысл учиться платно? 

— Я думаю, что смысл есть, потому что в данный момент авиакомпании не ведут набор на первоначальное обучение, а окупится, я думаю, в течение полугода точно.

— Понятно, а вот, например, предоставляет ли авиакомпания курсы языка, или нужно самому знать английский? 

— Безусловно, для работы в «Аэрофлоте» английский нужен, это 100%, потому что даже на внутренних рейсах пассажиров-иностранцев больше, чем пассажиров-россиян. Что касается курсов, я знаю, что в авиационной школе «Аэрофлота» проводится курс языка. Есть курсы двухнедельные, годовые, то есть, в зависимости от того, какого уровня хотите достичь, вы выбираете длительность курсов.

— На что влияет полученный уровень языка? Поставят тебя на внутренний рейс или на международный, или как это происходит? 

— Смотрите, у нас раз в год оценивают уровень знаний языка и если он достаточно высокий, то это 100% открывается американская виза и в основном все полеты международные. Если уровень языка оценивают не очень высоко, то, скорее всего, это будут внутренние рейсы.

— Сколько нужно отработать на внутренних рейсах, чтобы попасть на международные? Или нет какой-то связи? 

— В «Аэрофлоте» такого нет. Вообще человек, который приходит в эту профессию, должен налетать 30 часов стажерских полетов и после этого первый рейс уже может быть международным. Мой первый рейс в «Аэрофлоте» был рейсом в Лондон. Поэтому у нас нет такого, что надо сколько-то отлетать.

— А сколько вообще можно максимально часов в неделю налетать? 

— Сложно считать, в месяц максимум 80 часов. И, соответственно, можно в неделю делать один рейс в Лос-Анджелес и привезти 25 часов с этого рейса, а можно сделать 5 рейсов в Санкт-Петербург и при этом сделать 12 часов, получается. То есть, рассчитать достаточно сложно.

— Какова оптимальная продолжительность полета, чтобы было и не особенно тяжело работать, и при этом собрать много часов? 

— На самом деле все предпочитают разную продолжительность полета. Для меня оптимальный вариант — это 7-8 часов. Я люблю длинные рейсы, когда достаточно времени для обслуживания, для общения. Кто-то любит рейсы разворотные, то есть, утром улетел, вечером прилетел и дома. Каждому свое.

— А какое у вас любимое направление? 

— Москва — Нью-Йорк.

— Насколько жесткие рамки в плане размера одежды? Откуда берется форма? Она покупается, или ее выдают в авиакомпании, или у разных по-разному, как это происходит? 

— Форму мы не покупаем, авиакомпания снабжает нас форменной одеждой: полный комплект. Причем в «Аэрофлоте» самые лучшие условия, потому что помимо формы нам дают и обувь сезонную, туфли, нас полностью одевают, а в других компаниях такого нет, насколько я знаю. Что касается размера, максимальный размер для девушек это 46-48, но все зависит еще от роста. Сами понимаете, девушка высокая с 46-м размером это совсем другое по сравнению с низкой с 46-м размером.

— Хорошо, допустим, вот есть 46-ой размер, а ты взял и отъелся до 48-го и уже в форму не влезаешь, что происходит дальше? 

— На самом деле каждый год в нашем медицинском центре проводят замеры веса и роста, где наблюдают нашу динамику: либо мы поправляемся, либо мы худеем. Какие-то меры принимаются, но если так случилось, что человек поправился, то ничего страшного. Форму можно либо расшить, либо получить новую, это не проблема. Авиакомпания всегда за то, чтобы мы выглядели хорошо. Поэтому даже если форма, допустим, пришла в негодность, не проблема поменять ее на новую. Ничего страшного.

— Хорошо, а есть же, например, возрастные стюардессы, наверное, все-таки 46-ой размер для них нижний предел?

— Нет, между прочим, наши возрастные стюардессы иной раз выглядят лучше, чем двадцатилетние. Поэтому надо брать с них пример. И, в принципе, я не могу сказать, что у нас есть какие-то особо крупные стюардессы. Я не встречала таких.

— Одни худышки, понятно. Дают ли премии, поощрения за благодарности? Если пассажир написал на борту что-нибудь в этот листочек, который можно попросить, то это влияет на что-то или просто фидбек собрали и больше ничего не происходит? 

— Безусловно, благодарность от пассажиров безусловно влияет на то, будет ли премия у бортпроводника. На самом деле решение по поводу выдачи премии принимает руководящий состав, оценивая при этом совокупные факторы, в том числе наличие благодарностей, хороший послужной список, хорошие отзывы от коллег, ну, и прочее. Так что благодарности нам очень нужны.

— А много людей их оставляют, много пишут? Или об этом никто не знает? 

— Многие люди пишут благодарности онлайн, об этом мы не знаем, но конкретно на борту, конкретно в руки часто. Буквально вчера на рейсе из Брюсселя мне написал благодарность пассажир, он член Европарламента. Для меня это очень важно, потому что человек оценивал многие европейские компании и признал, что «Аэрофлот» — это лучшая компания.

— А сколько вы уже в «Аэрофлоте»? 

— В Аэрофлоте я работаю 4 года.

— Была ли цель выиграть в конкурсе или просто так случайно получилось? Все ли участвовали или нужно было отдельно заявиться на конкурс «Лучший по профессии»? И что-то сделать для того, чтобы победить? Или просто выбрали всех автоматически и награждали, как все происходило? 

— По порядку, начну по поводу цели. В полуфинале у меня еще не было цели победить, в полуфинале мне просто хотелось участвовать, потому что мне было очень интересно. Но когда я уже дошла до финала, то поняла, что хочу либо победить, либо хотя бы войти в тройку финалистов. Что касается отбора в этот конкурс, то кандидатов выдвигало руководство, при этом согласовав с бортпроводниками, желают или не желают они участвовать. Конкретно меня выдвинул мой инструктор, поинтересовавшись предварительно, хочу ли я этого. Собственно, вот какой результат из всего этого вышел.

— Какая следующая профессиональная цель, дальше куда? 

— Я хочу быть старшим бортпроводником на широкофюзеляжных самолетах типа Boeing-777 и Airbus A330.

— А сейчас вы летаете на маленьких, на 320-ом семействе? 

— Да, я летаю на всех типах, которые эксплуатирует компания, но старшим бортпроводником я летаю только на маленьких самолетах, на 320-ых и 321-ых Airbus.

— А есть ли семья? 

— Да, есть муж.

— И насколько легко работу совмещать с семьей? Допустим, если ты улетел на 25 часов куда-нибудь в Лос-Анджелес, то потом возвращаешься, наверное, уставшей, и не хочешь никого видеть. Или все-таки наоборот? Или говорят, что надо жениться на стюардессах, потому что они будут ценить каждый момент, который проводят с вами?

— Вот, точно. Именно так у нас и происходит. Муж абсолютно адекватно относится к моим постоянным разъездам. Дело в том, что мы познакомились в самолете, и авиация связала нас. Поэтому у нас нет никаких проблем, он не заставляет меня спуститься на землю. Понимает, с каким трепетом я отношусь к этой профессии. А частые разлуки делают наши отношения крепче, потому что мы не так часто видимся. Мы не успеваем поругаться, поэтому все время проводим в хороших отношениях.

— Понятно. Как часто производятся всякие разные аттестации, переподготовки? Что еще происходит, кроме тестирования английского и размеров? Может, какое-то дополнительное обучение? 

— Каждый год проходит курс повышения квалификации, собственно, такой своеобразный апгрейд, там же проверяется уровень английского, уровень нашей подготовки в области сервиса.

— В чем нужно регулярно совершенствоваться, над чем важнее всего работать, какими навыками и умениями? Язык?

— Безусловно, да, первое место — это английский язык, или какой там язык у человека есть — французский или еще что-то. Иностранный язык в первую очередь совершенствовать. Обязательно нужно быть в курсе новостей авиации, вообще в курсе того, что происходит в мире, чтобы быть осведомленным. Обязательно нужно знать основы, не только основы, а правила этикета, основы сервиса высокого уровня.

— Вот что еще хотел спросить: многие пассажиры — понятно, что пассажиры летают не так часто, как экипажи — любят смотреть на закаты и рассветы. Если ты летаешь постоянно, не приедается ли это? Продолжает ли завораживать? И что больше завораживает, закаты или рассветы? 

— Нет, ничего абсолютно не приедается, каждый раз все как в первый раз. Каждый раз пейзажи в иллюминаторе отличаются. А что касается того, нравится больше закат или рассвет, то определенно закаты.

— А джетлеги не напрягают или уже привыкли? 

— Нет, в принципе при грамотном планировании своего дня и своего графика у меня вообще нет джетлегов. То есть, с этим нет проблем. И еще очень важный факт: лейоверы наши длятся в среднем сутки и за эти сутки в принципе мы не успеваем адаптироваться к местному времени, и поэтому все происходит гораздо проще. Стоит пробыть в командировке 4-5 дней, и ты уже адаптировался к местному времени, возвращаться в Москву уже гораздо сложнее.

— А что все-таки нужно делать, чтобы было проще возвращаться? 

— Обязательный предполетный отдых минимум 8 часов. Даже с учетом того, что у нас всего сутки в какой-то стране, нужно уместить в эти сутки осмотр достопримечательностей, какие-то прогулки и обязательный предполетный отдых. Никакого алкоголя, никаких сигарет: это уже лично мое мнение. Я придерживаюсь такого образа жизни, поэтому у меня нет проблем с акклиматизацией и прочим.

— Бывают проблемы, когда кто-то любит выпить и потом после выпивки идет в рейс? 

— Нет, такого не бывает. Мало того, что у нас в командировках алкоголь запрещен, в принципе не было таких случаев на моей памяти, чтобы кто-то перед рейсом мог себе позволить что-то.

— Какие есть профессиональные болячки? Кроме варикоза: это единственное, что я знаю. 

— Профессиональные болячки? Сложный вопрос, на самом деле. Мне кажется, у меня нет ничего, но, честно говоря, я даже не знаю. Наверное, это даже не физическое. У нас, у всех стюардесс возникает желание всем помочь всегда. Даже будучи не в самолете, даже просто стоя в очереди в магазине или еще где-то, мы всегда стараемся всем помочь. Это не столько болячка, сколько фактор, который переходит из работы в твою жизнь.

— Это наверное, такая профдеформация. Кстати, нет такого, что работаете с людьми, поэтому хочется на отдыхе никого не видеть, никого не слышать, от всех спрятаться и ни с кем не общаться?

— Скажу честно: иногда это нужно сделать даже не работая с людьми. В принципе, может быть, день-два хочется побыть одному, как-то покопаться в своих мыслях, а потом, пожалуйста, у меня нет такого: я люблю людей в принципе. Но день-два нужно побыть одной.

— Понятно, а в женском коллективе все-таки есть какие-то сложности во взаимодействии или такого не бывает? Все же постоянно разные коллеги, с которыми летаете, или все-таки бывают какие-то стычки?

— Скажу так: у нас в «Аэрофлоте» отношения среди коллег мирные и доброжелательные, и я думаю, что нас спасает тот факт, что мы не видимся больше двух раз подряд. То есть, буквально каждый рейс у нас новый экипаж, мы не успеваем друг к другу привыкнуть, чтобы возникали какие-то эксцессы между нами. Поэтому у нас все в принципе спокойно.

— Какие новые качества вы приобрели на этой работе? 

— Определенно, самообладание: нужно держать себя в руках, в любой ситуации нужно улыбаться и держать марку, даже если все не очень хорошо. Внимательность к деталям, наверное, коммуникабельность, находчивость и отзывчивость.

— А почему вообще профессия самая лучшая? 

— Это, определенно, путешествия, новые люди, каждый раз новые истории, интересные случаи. Каждый день что-то новое: мы стараемся жить сегодняшним днем и не думаем о завтра, потому что у нас нет отчетов, нет каких-то дел, переходящих из месяца в месяц, мы живем в свое удовольствие.

— Как раз про всякие интересные случаи: можете парочку вспомнить? 

— Это было несколько лет назад, был очень короткий рейс, когда каждая секунда на счету, когда в принципе не успеваешь сделать глоток воды, и у меня летела в бизнес-классе невеста со свадебным платьем. И все бы ничего, но перед посадкой, в самый разгар обслуживания, она попросила помочь ей переодеться. И при этом ей нужно было зашнуровать корсет, обязательно нужна была чья-то помощь, потому что у нее была цель выйти из самолета уже в свадебном платье, какое-то у нее намечалось там дальше действо. Я оценивала тогда просто каждую секунду и понимала, что это сделать нереально, но, тем не менее, это был такой челлендж. Но, тем не менее, я ей помогла. Она была вся такая распрекрасная, вся красавица, при этом мы не пожертвовали сервисом для других пассажиров, все у нас сложилось, но это было очень весело, все в бизнес классе веселились, все смеялись. Как-то так.

— Кстати, бизнес класс капризней, чем эконом обычный или наоборот? 

— Нет, я не могу сказать: неважно в каком классе обслуживания летит пассажир, капризность не зависит от этого. Абсолютно.

— А как часто попадаются такие вечно недовольные пассажиры, и насколько их легко сразу определить и, что называется, нейтрализовать? Как это происходит? 

— Пассажиры такие попадаются не так часто, но, в принципе, я как человек сервиса чувствую людей, и для меня не проблема сгладить неудовольствие клиента. И поэтому мои пассажиры в целом всегда довольны.

— Бывают же такие люди, которые считают, что им все должны: у них плохое настроение, а им еще объявили, что на борту не наливают, и поэтому они пытаются сорвать злобу на всех, с кем общаются, что с такими делать? 

— Мы должны чувствовать людей и должны понимать, что к каждому человеку должен быть определенный подход. Ни в коем случае не нужно провоцировать их, разжигать конфликт, нужно быть обходительным, стараться поменьше такого клиента тревожить. Потому что у человека и так уже накипает, мы стараемся сделать какие-то мелочи, например, сварить ему капуччино или что-то такое. Из таких мелочей складывается хорошее впечатление о полете и у человека повышается настроение.

— А если человек, допустим, какой-нибудь вредный и при этом начинает спорить? К примеру, решил он пересесть сам на свободный Space+, на который ему нельзя садиться, и он потом вам полчаса будет говорить, мол здесь же свободно, почему я не могу пересесть? Что с такими делать? 

— Да, такие истории, честно говоря, часто случаются. В этом случае наша задача — выдержать провокацию. Нужно рассказать пассажиру о правилах, при этом сделать так, чтобы у него не было возможности что-то нам ответить. Наш диалог должен плавно перерасти в наш монолог. Ну, если уж совсем клиент попался такой, что из Space+ не хочет уходить, мы тогда подключаем командира корабля и он уже в письменном виде уведомляет такого пассажира о том, что ему необходимо покинуть это место. Это, собственно, все рычаги воздействия.

— Насколько часто попадаются пассажиры, которые пытаются что-то себе намутить, как-нибудь схитрить, чтобы ему сделали то, чего ему не полагается? Чтобы пересадили в бизнес, или на Space+, или чтобы ему принесли какую-нибудь еду из бизнес-класса, или еще что-нибудь?

— Наверное, на 5% рейсов есть такие пассажиры, которые хитрят.

— Есть всякие селебрити-звезды, насколько с ними хорошо летать? Кто вам попадался? Как они себя ведут, кто из них самый любезный?

— Звезды летают очень часто, я так понимаю, они в основном выбирают «Аэрофлот». Это люди, которые в перелетах стараются отдыхать, потому что у них очень насыщенная жизнь и перелет — это единственное место, где им удается поспать, провести время с собой. Поэтому я стараюсь таких людей не беспокоить; я никогда не прошу сфотографироваться с такими людьми. Почему-то у меня какой-то блок стоит на этом, я не могу тревожить людей. В целом все ведут себя достойно, все очень вежливые. Самая моя любимая пара — это чета Маликовых, они просто бесконечно вежливые, тактичные, и они реально хорошие люди. Самый веселый пассажир у меня был Джеки Чан, он нереальный, он просто классный!

— Как раз по поводу фото: насколько бортпроводников напрягает, когда пассажиры начинают как-то с ними пытаться сфотографироваться и просятся, мол, давайте мы с вами сделаем селфи?

— Здесь сложно ответить за коллег. Я знаю, что кому-то это не нравится, потому что многие из моих коллег не любят фотографироваться. Но меня это абсолютно не напрягает, мой инстаграм полон фотографий с пассажирами, для меня это абсолютно не проблема. Я не вижу в этом ничего такого запрещенного.

— Есть некоторые пассажиры, которые при каждом полете обязательно выкладывают селфи с экипажем, потому что у них такой принцип, они упрашивают и т.д. А всякие, допустим, приставания есть? Насколько часто бывает, что кто-нибудь из пассажиров начинает проявлять какие-то знаки внимания? Каким образом они проявляют эти знаки? Мне кажется, сидя в самолете ты не можешь ничего особенно предложить, кроме как пойти попить кофе когда-нибудь через две недели, когда мы вернемся в Москву. Какие-то есть изобретательные пассажиры? Может, кто-то возит с собой букет цветов на всякий случай, чтобы подарить его понравившейся девушке?

— Я таких пассажиров не встречала, но на самом деле знаки внимания оказываются почти в каждом рейсе, и без этого никак. На самом деле это все забавно: пассажиры иногда делают цветочки из салфеток, подкладывают свои визитки в кармашек аккуратненько, иногда дарят подарки, из товаров нашего Sky Shop, то есть, на самом деле очень много способов знакомства.

— А вообще разрешается принимать подарки или нет? 

— В этом нет тоже ничего такого, это все зависит от тебя: хочешь — прими, не хочешь — не прими, у нас нигде не регламентирован этот момент.

— В основном это делают какие-то приятные пассажиры или всякие пикаперы, которые пытаются познакомиться со всеми подряд просто для того, чтобы познакомиться? То есть, чтобы поставить галочку. 

— Я думаю, это делают люди, когда им реально нравится человек. Неважно, для галочки или еще для чего-то. Мы делаем хороший сервис, людям это нравится, они нас благодарят, все довольны.

— А что нужно сделать пассажиру такого, чтобы прям действительно стюардессы его запомнили? Есть, например, очень прикольный комикс, наверное, видели: там сидит пассажир и говорит: «Будьте добры, еще касалетку»? Как на самом деле обстоят дела? Может, есть какой-то секрет? Или что-то особенное, что нужно сделать или сказать?

— На самом деле про касалетку забавная картинка была. Пассажир много делает ненужного. Единственное, что для меня важно — это чтобы пассажир ко мне обращался по имени. Это все, я просто растаю тогда. Я запомню этого пассажира обязательно, потому что это очень важно для нас. Мы к каждому пассажиру в бизнес-классе обращаемся по имени, поэтому для нас очень важно, чтобы пассажиры нас также называли по имени. У нас у каждого есть бейджик на каждом элементе форменной одежды, и все всегда видят, как их зовут. Конечно, у нас в принципе в стране это пока еще не очень принято, но мы идем к этому.

— Может быть, что-нибудь еще, или это самое главное? 

— Для меня это самое главное. И, соответственно, это вежливое отношение, тактичное, не переходя на личности: чтобы все было красиво, как в кино.

— Понятно, и, тогда, наверное, последний вопрос по поводу декретов. Обычно уходят за 70 дней до даты предполагаемых родов, а как же летают? Тоже до 70 дней?

— Как только бортпроводница узнает, что она беременна, она списывается в этот же день. То есть, это может быть буквально срок 2 недели или даже 10 дней. После этого она вообще не выходит на работу, пока ребенку не исполнится три года. Легкого труда у нас никакого нет, у нас бортпроводники всю беременность работают дома. При этом сохраняется зарплата, так что уходить в декрет из «Аэрофлота» очень выгодно.

— Замечательно. Спасибо большое. До встречи на борту. 

— Всего хорошего.

Илья Шатилин